«ПЛОТНЫЙ ГОД ИЛЬИ ЖИГУНОВА» - интервью

«ПЛОТНЫЙ ГОД ИЛЬИ ЖИГУНОВА»

Интервью, взятое Максимом Черновым у поэта Ильи Жигунова, специально для блога zlystra.blogspot.com, посвящённое творческому прорыву этого года и готовящемуся выходу новой книги новых стихов.

 - Илья, приветствую тебя. Давненько мы с тобой не разговаривали. Ты мне написал, что сейчас готовишь новую книгу, что она почти закончена. Давно не слышал от тебя информации о новых стихах. В книге будут новые стихи или это какой-то сборник из уже давно написанных произведений?

 - Привет, Максим! Да, в книгу будут включены исключительно новые стихи, написанные в этом году. Но к слову будет сказать, что и сборниками начал я заниматься также, но это не такие книжицы в классическом понимании с «лучшим»,- это зины, чудеса которых я в этом году открыл для себя. Знал я конечно давно о них, но вот так, чтобы включиться, офигивать и делать – это впервые.

 - Хорошо. Давай о зинах поговорим позже. Последние годы, как я понимаю, ты писал мало, больше занимаясь различными поэтическими визуализациями. Что с тобой случилось, почему и зачем вернулся к стихам?

 - Чтобы ответить на этот вопрос надо понять, почему я не писал. Имеется в виду регулярно. Перестал удивлять себя, перестало мурашить, исчезла алхимия соединения слов. Да, мастерства прибавилось, но для меня поэзия не в мастерстве заключается, не только в нём. Должны быть новые интонации, новая лексика для выражения мыслей и чувств. Это в начале года появилось, возникло. Вероятно, что внутри духовная полость очистилась: стала вновь открытой, ранимой и сострадательной. Через эту очищенную пустоту внутри и пошли новые тексты. Поэтому, наверное, правильнее будет сказать, что не я вернулся к стихам, а они ко мне. Задрюченная в хвост и в гриву в былые годы Муза вернулась, простила за измены (смеётся).

 - То есть ты допускаешь, что стихи могут быть графоманскими, но, если они будоражат автора, то это уже не столь важно; этот фактор важнее мастерства?

 - Да, допускаю. Мне интересен автор, который не столько мастерски тексты пишет, сколько сам поэтичен, существо его вдохновенно и поэтично: в подходе к стихописанию, в подходе к своей жизни. Он, как правило, не врёт, поэтому гармонично с миром существует. Да, это бывает отвратительно, но на столько, что вызывает какой-то дикий восторг. Кстати вопрос «что есть графомания» остаётся открытым. Когда в середине 90-х я занимался, скажем так, поэтической археологией, я натыкался в Публичке на таких малоизвестных авторов, что на первый взгляд, их стихосложение казалось неимоверной дичью. К разряду бреда и графомании любители навешивать ярлыки вполне могли их причислить. Во времена этих авторов они вообще были не значительными, их не замечали. Но сейчас они выглядят весьма современно. Хотя также малоизвестны. Что я хочу сказать: поэзия – это особенное бытие, бытие за горизонтом, способность сказать так, что душа/дух вещи станут чуть виднее, приоткроются двери между видимым и невидимым. Поэзия - новая реальность, где всё возможно, а не только буквы на бумажке в столбики.

 - Ты можешь привести примеры из своей поэтической археологии?

 - Например, Глеб Марев со своей «Арзологией» и Чемпионатом поэтов. Если не ошибаюсь, Фёдор Соколов со своим стихотворением  «Дурак в телегу ехался лошадью». Оно меня перевернуло внутри.  Много прекрасных ебанько, много.

 - Ты часто называешь стихотворения то стихами, то текстами. В чём здесь различие или в чём единство?

 - Сейчас очень часто то, что называют стихами, к поэзии отношения не имеет. И наоборот какие-то на первый взгляд образные прозаические тексты, обрывки, заметки – это поэзия! Иногда открываешь какой-то старый реестр из архива, или же современное меню в ресторане – читаешь, Бог мой, да,  это же чистая поэзия: как звучит, как оформлено, как свёрстано. В целом важно насколько талантливо то, что перед тобой, а как называется это: стихи или тексты, не столь важно. Вот я специально и так и так  говорю, не давая себе закостенеть в понятиях, сбиваю себя нарочно, чтобы не расслаблялся.

 - Хорошо. Вернёмся к твоей новой книге. Что в ней  нового, что потрясает тебя? Что это: новые темы, лексика или что-то ещё?

 - Я бы сказал новое для меня в этой книге – выраженная плотность восприятия. Время для меня стало двигаться всё быстрее, я его иначе ощущаю. Да, раньше я его вообще не ощущал. счастливый был, времени не существовало. В связи с новым восприятием времени и пространство вокруг изменило свои характеристики: появились места с очень плотной энергией, стал замечать локации практически без гравитации, кажется, только и захоти и оторвёшься от земли и поплывёшь над какой-нибудь Витебской-Сортировочной улицей. Темы написанных текстов не сказал бы, что новые. Я всегда говорил о том, что возможно всё. Наверное, и сейчас об этом говорю, но иначе. Ранее голый со знаменем и крестом в руке по Дворцовой: такой искренний придурок, городской фрик. Теперь понимаю, что всё внутри, весь мир внутри – поэтому и энергия стихов двигаться стала в других направлениях. Это внутреннее знание и породило новые текстообразования, которые меня стали удивлять, так как раньше так я не писал. Почувствовал это в начале января 2020 года и стал записывать. Кстати будет сказать, если раньше я любил и писал стихи по ночам, то сейчас могу и хочу только утром. Тоже вот следствия течения другой энергии. Что касается лексики, она тоже разнообразнее стала. Последние годы мне по работе приходится читать большое количество техническиой документации, это не могло не сказаться. Поэтому в моих стихах появилось много на первый взгляд непоэтичных слов. Да, и притирка к словам стала гораздо плотнее, чем ранее. Раньше в стихах между словами было много воздуха. Сейчас же я как будто упаковываю стих в вакуумную упаковку, высасываю воздух. Но  мне кажется, что ещё недостаточно. Есть авторы у которых такая выжимка – чистых жмых. Крайне интересно и удивительно. У таких стихов совсем другой вкус и другие физические свойства.

 - Вот ты упомянул в предыдущем ответе на вопрос авторов другого века, а кто из современных поэтов тебе близок и любим?

 - На самом деле сейчас очень много интересных поэтов, но ещё больше интересных текстов. Много крайне точных попаданий. Из современных авторов я не могу любить постоянно каких-то определённых, это напрямую связано с вопросом о близости творчества авторов. Если из почивших поэтов есть определённый круг, который как бы неизменен и любим, то с современными поэтами - это процесс, это постоянное ознакомление, постоянная внутренняя работа при прочтении произведений, изменение точек зрения, внутренний спор с авторами. Если ты спрашиваешь, например, о сегодняшнем дне, то назову несколько авторов, которые мне близки, которые достигли вершин, на которую я смотрю и восхищаюсь. Это Виталий Зимаков, Кэнди, Павел Жагун, Ирма Гендернис. Это вот прямо сейчас. К вечеру список может измениться. Очень много сейчас экспериментальной поэзии. И радует, что эксперимент – это уже не авангард, это нормальная физиологическая потребность поэта. Я верю, что при определённой алхимии слов - стих становится волшебной палочкой, что он искривляет пространство, приоткрывает двери. Это всё реально,- просто необходимо чуть больше чуткости.

 - А можешь подробнее рассказать, чем именно на сегодняшнее утро тебе близки, чем удивляют перечисленные тобой поэты?

 - Хорошо, давай попробуем. Кэнди, ну, удивительнейший поэт! Он абсолютно узнаваем и не похож вообще ни на кого. Почему? Он творит собственную мифологию, собственный эпос собственным языком. А это, я выше забыл сказать, один из самых важных признаков большого поэта и поэзии вообще. Я тоже строю творчество на выстраивании своей вселенной со своими героями, злодеями, законами, приоритетными чувствами и т.д. Этим очень близок и интересен Кэнди. Язык в его поэтической галактике - свой, локации - свои, отношение с литературным обществом - своё. На первый взгляд, когда его читаешь, я допускаю, что он может быть непонятен. Скорей всего это так. Но это и естественно, так как нужно понимать, что Кэнди это не отдельные какие-то тексты, это непрерывность всех его текстов за все периоды плюс его проекты, которые формируют свою среду, свой воздух, свою темноту и свет. Я лично знаком с Кэнди, но до сих пор не знаю - существует ли он реально. Вот так вот. Я могу ему пожать руку, но не буду уверен, он ли это или это его какой-то двойник, тройник. Кэнди может существовать одновременно в нескольких местах. И это вот реальный волшебный эффект от его творчества. Он из тех авторов, которых нахрапом не возьмёшь, тут нужна система в изучении его творчества и его личности. Он крайне интересный.
Дальше – Виталий Зимаков. Он алхимик от поэзии! Соединяет несоединимое. Просто смешивает в пробирке что попало? – нет. Он выхватывает, вытягивает, выгибает, вымывает разные куски из пространства, из окружающего мира и разглядывает их под какой-то самодельной громоздкой лупой, потом ищет в другом пространстве другой кусок, но так, чтобы тот идеально подошёл, притёрся к первому. И так кусочек за кусочком плетётся эта живая дышащая ткань инобытия текста. И в конечном итоге у Зимакова также появляется свой миф. Мне не кажется, что у него стоит такая задача, но метод, который он использует при написании стиха, в конечном итоге приводит к результату появления параллельно-присутствующего пространства. Виталий эколог душ в каком-то смысле. Собирает выброшенные чувства, выкинутые детские игрушки, забытые воспоминания, несостоявшиеся путешествия и склеивает их бережно в кружку. А тут уже от читателя зависит полна кружка будет или пуста. Он очень сострадательный к человечеству поэт, сопереживающий и чуткий. То, что все разбросали, позабыв, что именно это их и сформировало, он собирает и вдыхает в эти кусочки жизнь. Поэтому, мы вот ходим на работы, едим, спим, а наши покинутые желания и чувства, живут где-то рядом, благодаря Виталию, который это визуализировал в своей поэзии. Сегодня пока скажу вот об этих двух авторах. Давай дальше!

 - Да, это интересно. Пришли потом ссылки на этих авторов. Давай договорим про книгу. У неё уже есть название? Будут ли стихи потоком в ней, или будут разбиты на циклы?

 - Да, это правильный вопрос на самом деле, потому что раньше я писал циклами исключительно, вырабатывая руду в руднике. А в этот раз всё случилось по-другому. Писались стихотворения разных тем, разной лексики, разных настроений. Совершенно всё внешне было перемешано. Условно: сегодня пишешь о лесе, потом две недели идёт тема города, потом опять лес. Но, конечно, прослеживаются несколько единых тем, написанных в разные периоды этого года. Сейчас как раз идёт работа над выборкой, компоновкой, расстановкой. Циклы будут, но составленные из корпуса новых текстов, а не единовременно-написанные, как было ранее. Что касается названия, здесь всё очень интересно. Мне иногда кажется, что называть я любил всегда больше, чем писать, чем рисовать и коллажировать. Я конечно даю себе отчёт в том, что называя что-то - ты это убиваешь. Как только ты определил, дал координаты – всё, конец. Объект и явление начинают существовать только умозаключением, истинная природа становится не видна. Кстати, именно поэтому все написанные тексты для книги не имеют названия и их давать текстам я не буду. Хотя у самой книги есть два рабочих названия: "Жор Сердца" и "Граница изморози". Но это всё не точно, меня уже не удовлетворяет. Думаю, что название будет предельно точно обозначать пространственно-временную локацию, а вот внутри этой локации, то есть сами стихи – будут без названия, будут там существовать сами по себе без называния. Эдакая вселенная, заключённая в шарик на брелоке.

 - Да, я помню длиннющие названия, данные довольно таки простым работам. Это тоже часть создания собственной мифологии?

 - Да-да, это именно так. Ты меня понял. Для примера приведу несколько названий из цикла «Сага о дудликах», сделанного на мелованном картоне лаком для ногтей с дальнейшими прорисовками. Там по сути получились какие-то дудлики, но это было то, что нужно, это были очередные герои и персонажи, которые наряду с шустриками, мелколапиками, мыстриками, составляют мой поэтический мир. Вот эти названия:
"Попытка вертикального побега шнобельника изрыгающего от стройной армады зенщиков треугольчатых, использующих стратегию увиливания по шипам прошлогодних роз и нотным станам",
"Восхождение крокозёбла, изрыгающего мурашки и сопровождаемого шествием дрессированной свиты, вибрирующей от Wi-fi сигнала",
"Праздничный ужин селёдчатым тростником внутри следующей компании: Меркулы Говатовой, Пелисдена Реснитчатого, Бозика Флорова, Феина Пятипалого и безымянных вестничников".

 - Ого! Ты их наизусть помнишь? Я правильно понимаю, что, во-первых, названия - это у тебя практически законченное произведение, а, во-вторых, название порой важнее самого произведения?

 - Да, ты прав. На ранних этапах творчества это происходило именно так: название для меня несло большую ценность, чем сам текст, фотография и т.д. Сейчас названия стали у меня гораздо проще, возможно, что произошла смена полюсов: то есть мифа внутри произведения стала больше, а название упростилось (а то вообще исчезло, как в будущей книге). Хотя названные последние циклы изобилуют развёрнутым называнием.

 - Скажи, Илья, а планируется ли какое-то оформление книги? Ты его видишь? Сам ли ты его исполнишь, обратишься ли к кому-то, будут ли задействованы твои фотографии?

 - Уместный вопрос. Этот 2020 год со всем своим адом сделал замечательный волшебный пинок моей творческой инертности последнего времени. Закончил несколько начатых серий работ, освоил новую программу для вёрстки. Уже свёрстано несколько альбомов и книжек. Так что верстать буду самостоятельно. Внутри возродились интерес и любовь к типографике, так что, надеюсь, книга будет не простым размещением текстов на страницах, а нечто большим. Вообще конечно странно, когда сейчас некоторые авторы в плане оформления выпускают такие скучные книги, когда имеются грандиозные возможности. Я вот после освоения программы для вёрстки пролистал несколько изданных своих книг и уныние меня охватило. Скучно по оформлению, типографике, вёрстке. Так что сейчас уже изданные книги верстаю по-новой, полностью пересматриваю подход. Если и не выпущу их в бумаге, то по крайней мере в электронном виде они будут размещены для общего доступа, но уже в виде концептуальном.
Что касается оформления. С начала года вынашивалась идея оформить эту книгу рисунками моей дочери – Любови Жигуновой. Но сейчас склонился к тому, что это всё таки натягивание совы на глобус. Пока склоняюсь к тому, что это будут фотографии собственного производства. Мысли есть. А рисунки Любови идеально оформят давно написанную книгу «MOMENTЫ МОRЯ» (приспособления бога) – вот там они впишутся органично. Макет уже начал верстаться. Хотя, конечно, ещё всё может поменяться.

 - Ты в начале интервью говорил о зинах, о сборниках. Овладение новыми программно-аппаратными средствами тебя побудило к созданию зинов?

 - В большей степени, да, это так. Новые навыки – новые возможности. Зины – это чистое творчество и чистый кайф! Очень похоже на создание визуального творчества - картины, коллажи. Здесь я вижу огромный простор для импровизации, для неожиданных поворотов, для выбора тем. Очень приятно при создании зина пользоваться своими же материалами, наработанными годами. Сидишь перед компьютером - всё под рукой! Только бери и делай. Магом себя ощущаю. Вот с книгой, которая пока без названия, про которую мы с тобой беседуем – совсем не так.

 - Ты сейчас говоришь про какой-то определённый зин? Расскажи о нём, пожалуйста. Где его можно подержать в руках, полистать?

 - Полистать его точно пока не получится, так как он издан только в электронном виде. Может быть, когда-нибудь я и напечатаю его небольшим тиражом, если это будет нужно и актуально. А посмотреть его можно на моём сайте zlystra.blogspot.com Пожалуйста, скачивайте – хоть постраничный вариант, хоть вариант с разворотами.
Называется этот зин «кв. 28». Изготовлен он был специально для он-лайн выставки, которую придумала потрясающий петербуржский художник и поэт Анастасия Чарина. Выставка проходила в Инстаграм и называлась «Выставка Карантин». Посвящена она была понятно чему, исходя из названия. Этому же был посвящён и зин: что происходит с человеком, который самовольно изолировался в своей квартире, во время пандемии. А происходят с ним абсолютно разные вещи: от жестокого безумия до моментов истинного просветления. Вот об этом зин «кв. 28» в том числе.

 - Да, был очень сложный год, возможно, что этот год продолжится и далее... А вот при написании своей книги какие-то события этого года отразились в её текстах, в самом подходе написания книги?

 - Безусловно. Отразились. Самые трагические события года для меня – уход нескольких близких людей. 29 апреля ушёл от нас Женя Гаер – мой друг, соратник, поэт. Последние 6 лет мы были особенно близки. Родной Женя, родной. Его уход - это пробоина внутри, чёрная дыра внутри. Это невосполнимо. Надо учиться теперь с этим жить. Кстати, после ухода Жени книга заскрипела, писать стало тяжелей в разы. Чувствовалась в этом увязании связь событий, скрещение их. Я для себя внутренне решил, что книга будет Жене Гаеру и посвящена. Я не думаю, что там много близкого ему в плане материала, но вот такая внутренняя необходимость во мне укоренилась, пусть так и будет. Заканчивал я книгу с постоянными мыслями о нём. И книга стала другой, частью чувствований его. Я думаю, Максим, нам надо будет с тобой отдельно поговорить о Жене в следующий раз.
Если не касаться каких-то бытовых неурядиц этого года, не касаться короновируса, явление которого не могло не отразиться в книге, то конечно были и другие знаковые важные события для творческого процесса.
Я, Настя Чарина, Андрей Ноябрь попробовали творческое сотрудничество. А это: видео, чтения, перформанс. Настя и Андрей очень мощные художники, поэтому приходилось соответствовать, вытаскивая себя из болота. Слово «болото» здесь даже можно и в непереносном смысле употребить. Был у нас ребятами совершенно чумовой выезд в осенний лес для съёмок, и мне посчастливилось буквально познать хтонь земную, русский лес. Настя извлекала меня из глины, разгребала из мха. Сильные чувства были. Когда ты лежишь погребённый под мхом, чувствуешь прелый запах леса, а по твоим губам ползают жуки, мокрицы и прочие инсекты, когда проваливаешься в этот чёрный космос, то начинаешь чувствовать глубинную связь с землёй, всё переворачивается: жизнь становится смертью, смерть – жизнью. Интересный опыт – пригодится.
Также летом этого года была попытка реанимации «О.Н.И.» (Общества Национального Искусства). Игорь Тихонов – брат и соратник приложил очень много усилий к этому, но я пока оказался не готов. Хотя пробовал под его руководством читать наши хиты. Было несколько репетиций. Что-то даже начало получаться. А какие интересные темы обсуждались в перерывах за чашкой «Куч-коя»! Итога как такового нет, но возможно аудио-альбом мы рано или поздно с Игорем запишем. Надеюсь на это. Но надо приложить усилие.
Несколько очищений внутреннего плана произошло тоже. Я увидел некоторые ситуации и некоторых людей, в том числе которых считал друзьями, в совсем другом свете. Сейчас я удивляюсь, как я раньше не замечал очевидного. Вскрылась и непорядочность, и предательство, облачённое в овечью шкуру. Но я не осуждаю и двигаюсь дальше. Своё дерьмо я тоже разглядел, конечно. У кого-то попросил прощения, у кого-то ещё предстоит. Но я рад тому, что очки, искажавшие реальность, пали таки к моим ногам.
В целом на события год был богат, всё так или иначе нашло отражения в творчестве. Для моего творчества этот год стал прорывным.

 - Илья, какой тираж книги предполагается? Или ты вновь ограничишься электронной версией?

 - Книга печататься будет, да. Но тираж будет небольшой. Для близких друзей, для интересующихся моим творчеством, для библиотек. Продавать я её естественно не буду, подарю тому, кто захочет. И в электронном виде книга тоже будет доступна в разных форматах для чтения и скачивания.

 - Ты ожидаешь какой-то обратной связи, когда выйдет твоя книга? Если да, от кого?

 - Я вот думаю, стоит ли вообще рассчитывать на обратную связь?  Раньше в юности я её ожидал (прилагая разные усилия и получая таки), но давненько перестал и жить стало легче, честно говоря. Я не думаю, что большинству людей интересно погружаться, изучать, раскрываться для восприятия стихов. Как я вижу из своего окружения нынешнего - стихи многие считают блажью неких прекрасных сумасшедших или не прекрасных. Есть и есть такие чудики. Нам, типа, не мешает, а разнообразие в ленту приносит. О глубинном понимании и сопереживании речи не идёт. Но, возможно, это тоже нормально. Интересней откликнуться на какое-то описанное в посте хамство в магазине и активно это перетереть в фейсбуке. Кажется, что остаётся ждать отклик от соратников по цеху, но тут ещё гаже, мне кажется. Кланы, междусобойчики, сферы влияния, группы и группки... Каждая секта назначает своих гениев и талантов, одна с другой негласно враждует или дипломатично не замечают друг друга. Но это всегда не о стихах получается, это получается о политике.
С 1998 года я в Движении «Послушайте! и Театре поэтов «Послушайте!», теперь это, как клеймо, для некоторых литературных групп. Двинуться куда-то в другой поэтический сегмент почти невозможно. Ярлык уже висит – даже не рассмотрят минимального взаимодействия. Рад, что теперь мне этого и не надо. А ведь если объективно посмотреть на Театр Поэтов «Послушайте!», много лет единство внутри было таки. Мы в отличие от других объединений были очень открыты на вход для всех. Но если тебе не близко чьё-то творчество - просто не сотрудничай, но всем давался шанс попробовать свои силы на публике, если тебе это интересно. Вообще общались и поддерживали друг друга довольно таки долго. Ну, некоторые литературные группы нас тихонько недолюбливали, но полюбопытствовать приходили. Хотя конечно были и поэтические объединения контактные и дружественные. Сгущать краски не буду. По большому счёту Володя Антипенко в современной России первый решил поставить всё с головы на ноги: повернуть всё разнообразие поэзии к читателю и зрителю. Хотел взаимного процесса наполнения красотой и духовностью. Это смело, это отчаянно, это красиво и правильно. Но, как выясняется, некоторым авторам и читатель не нужен, нужна элитарность и замкнутость. Пусть так. Такое тоже имеет право быть. Это бывает даже верно и гармонично.
Есть ещё путь хайпа и пиара, обратной связи будет много, но она будет не о том, что внутри стихов. Можно конечно самому вокруг себя формировать среду, где будет определённое количество соратников и друзей, и чувствовать себя комфортно. Но на это будет отдано немереное количество сил (по себе знаю), которые могли бы пойти на творчество, а по сути возникнет новый клан. Но свой клан, это плюс.., наверное.
Не жду обратной связи. Обратная связь и так существует с чем-то высшим. Рождение новых строк - этому подтверждение. Этого уже не мало. Путь одиночки, не сбивания в стаю - обычно единственно верный и правильный. Значимые авторы именно так шли и приходили к феноменальным результатам.
Но есть конечно определённые личности, поэты, от которых я хотел бы получить отклик. Если он будет – я буду счастлив. Если нет, то надо лучше и больше работать.

 - О чём всё таки книга? Сформулируй, пожалуйста, в одном предложении.

 - Скажу так. Это бытописание малозаметных деталей жизни, в которых заключены вселенные и галактики со своими законами.

 - Спасибо, Илья! Жду выхода книги и экземпляра.

  -Тебе, Максим, спасибо! Подписанный экземпляр будет у тебя.

Интервью взял

Максим Чернов

09-10.12.2020