РЕПОРТАЖ ИЗ ТЕАТРА ПОЭТОВ,
Вчера в театре.
Хотя это было уже не вчера. Хотя театр этот был театр поэтов на пушкинской. Так захотелось назвать, ибо у меня тоже ностальгия, как у одного хорошего человека. Ностальгия по тому времени, когда так назывались романы «Вечер в Византии», «Ночь нежна». А может и по тому времени тоже, когда так назывался симпатичный фильм – «Давно в Париже».
Вы думаете, есть тут какая-нибудь связь. Как бы не так. Если конечно, не считать, скажем, воздух связным между человеком и звёздами. Космический корабль связным между звёздами и богом, мышь между богом и человеком. А вдруг я угадал.
Тем более (вчера), я услышал какое-то странное словосочетание, передаю его в русской транскрипции – «томбэ лянеже», а (сегодня) прочитал хорошее стихотворение, в нём как раз Париж и все те дела, которые необходимы, чтобы я, прочитав, воскликнул: о-го-го, живём!
К делу.
Илья Жигунов и Люба Лебедева в спектакле «Сон о банане». Добавочный смысл есть и, видимо, тоже имеет право на существование.
Ясно, что речь пойдёт об овощах, а правильнее было бы сказать фруктах.
Раздвигается занавес. На сцене чугунная печь, в которой горят дрова. На печи котелок в нём варится, судя по запаху, капуста. Деревенская изба. На одной из стен огромная рама - что-то вроде чёрного квадрата, в котором клубится тьма. Мать тьма. И вдруг в зал приходит бог. Ну, естественно не сам, а в виде, скажем, горящего куста или каким-нибудь иным способом, чтобы ему можно было ловко подать глас и произнести что-нибудь загадочное.
Но пришёл не бог, а поэт Александр Беляев. Потрясая настоящим молотком и демонически улыбаясь, предложил купить у него диски с записями его произведений. Он немного почитал и гордо удалился в преисподнюю. Когда занавес раздвинулся, и я увидел что на сцене Илья Жигунов и Люба Лебедева, то почему-то удивился.
Илья Жигунов народный актёр театра поэтов. Выступает каждый понедельник. Иногда сразу в трёх спектаклях. Всегда у него в руках гроссбух, по коему он читает нечто, похожее на записанный второпях ночью, - поток сознания горожанина, не понаслышке знакомого с проблемами, которые так красочно описали Фрейд, Юнг и автор учебника «Психология человеческой деструктивности». Каждый раз Илья себе в напарницы (скорее ассистентки) берёт молодую красивую девушку. Даже завидно.
Теперь Илья, наряженный в оранжевый свитер, играл роль Босха, у которого внутри сидит к тому же Гитлер. Ну, играл это громковато сказано, скорее, выступал с такими утверждениями. Выступал агрессивно нервно страшно. В самом начале действия он, подпрыгнув, сорвал висевший на верёвке банан. В конце спектакля Илья этот банан с аппетитом съел и, бешено прокричав, что Босх он, и всё тут, ускакал. Поскольку Люба ещё перед спектаклем сообщила мне, что они репетировали три раза, я легко подсчитал, что Илья съел уже не менее четырёх бананов.
Люба играла роль какой-то, что ли комсомолки, с поэтическим уклоном в те сферы, где возможны применение наркотиков и групповой секс. Комсомолку вроде бы взяли в плен фашисты, они её склонны пытать. В частности уже вырезали(ударение на первом слоге) на её сосках свастику. Любины тексты интересны, кажется, структурированы, хотя и «дышат некоторой кривизной». В целом получается что-то такое(возьму на себя смелость скомпилировать, добавив, разумеется, кое-что и, побольше чем кое-что, от себя):
«Поток сознания. Поезд стоит в тупике. Светится телефон.
Мы пьянствуем на стихах Кушнера правда он
Свой поэтический трон нам не передавал
Беги поэт коли видишь что идёт самосвал
На поэтической Трои руинах мы
Я, команданте Че и бог Ра
Что-то такое делаем полутьмы
Не замечая, сегодня придёт вчера
Пальцы кони застоявшиеся в стойле им
Нужен жест режиссёра а лучше грим
Перед тобою смело в него ныряй
Канализационных приживальщиков рай
Коньячной конфеты не тает на сосках поцелуй
Потому что свастика имя ей легион
В пупке собирается влага но …не балуй
Если турок купается в море не значит что он крещён
В полдень лысину прикрывай платком
Лирики на голгофе писают кипятком
Поезд сознания снова стоит в тупике
Душа возжаждала эликсира богов испить
Муза приходит, но она в парике
Поэзию как слепого котёнка надо топить
Ты или ты? - кто пойдёт сегодня со мной
Мы взберёмся на пик Джомолунгмы в связке - доктор больной»
Это не стилизация и не пародия. Это впечатление. Это описание того, как воспринял всё то, что Люба яростно вонзала в него со сцены мой усталый мозг. Или что там у меня вместо него.
Впечатление сильное. Люба читает грозно. Её энергетический напор опасен для жизни, а также он уничтожает смысл произносимых ею текстов. Этот напор воздействует как топор. Вона как.
Я сидел и боялся. Слава богу, прямо передо мной весело шевелились две юных загорелых девушки. Они явно слушали с удовольствием, а я наблюдал за ними. Так и выжил.
Андрей Чивиков.
Источник заметки: https://dromos.livejournal.com/3055.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий