Цикл "В час серого какаду" из книги "Потворство реальности" написан с 30 января по 24 сентября 2020 года.
***
утро издаёт звуки серой слизи.
звуки заострёнными палочками
ковыряют слипшиеся глаза.
можно, конечно, выпить крепкий чай,
после - по пути в метро энергетика,
но звуки серой слизи лишь поменяют свой цвет.
к обеду -
они скорее всего станут светло-фиолетовыми,
но и палочки их уже слегка затупятся
и смотреть через дождь на стекле
будет уже не так больно.
даже - наоборот:
в теле возникнет лёгкий тремор,
восторг будет покусывать изнутри
и гортань будет стараться поймать тональность
утреннего звука,
хотя он уже трансформировался
и исчез.
***
сырые боги
ржавых конструкций
сгрудились у выхода сталелитейного завода.
они просят зарплаты,
просят обустроенных рабочих мест.
просят человечности
по отношению к себе.
***
зыбкое палево. утро после снотворного.
зеваешь на толщину кайнозоя,
растягиваешь пальцы в турбулентную морось.
за спиной в рясе поп на Пост исходится,
поторапливает, перебирая щупальцами.
моря отрываются от земли
и единой амёбообразной каплей
покидают Планету.
шуршит в исходниках неуютность,
ворочается сусликом язык
при объяснении в любви.
надвигаются членистоногие жалюзи,
дабы провести световой день в иллюзии сумрака.
***
Прекрасному Андрею Локиеву!
каждое утро - в час контральто -
я захожу в железную гусеницу метро.
следы ангелов на отшлифованном базальте
формируют карту эдемских троп.
трясучка, поручни, замкнувшие цепь,
перегарные смаки и сказочные тележки.
люди в бахилах и масках расхаживают во дворце,
высмаркивая в рукав радости и насмешки.
прозрачные динозавры на пересадках
направляют сквозь пустоту заблудших,
ныкающих в пустотах записки и закладки.
в надежде, что следующее утро будет получше;
что исполнятся торжественности сыны подземелья,
что под пальто обнаружат храмы голых телес.
и карта метро - волшебное ожерелье –
выведет нас из темноты в отремонтированный лес.
***
метро - барыга!
оно же чёрный сельдяной король,
ворочает в кишках чиновничков
и граждан, суетящих бытность.
коленками, ботинками, плащами
из жаберных дверей рыгает в холод.
икру безмолвности собою расточает,
по лицам шлёпая полупрокисшем сном.
и волосы шевелятся в трахеях короля:
недопричёсаны, не выражены лаком.
мерцает глаз вчерашнего поэта -
трясётся, отрывается, летит
в железном пузыре вагона,
потом яичницей стекает с потолка
на связь с мозгами короля
и молит о пощаде.
но хватка мягкой стали мышц высасывает сок,
смакуя радости, печали и аборты.
король крепчает и дно уходит,
по опоздавшим чешуёю полоснув,
как скальпелем добра.
***
сладковатая изнанка политики
полизывается пользователями твиттера и фейсбука.
душеполезные комментарии нахрюченных поэтов
как бы намекают о своей элитарности
между ниточек прохудившейся подкладки.
науськанные до состояния вылавливания сачком
героические худосочные женщины
разлагают себя
на желание смерти оппонентам
на оголтелые подвиги внутри своей квартиры.
сладковатая изнанка политики
потыкивается носиками запощенных котиков,
что сразу возбуждает самопровозглашённых философов
высказать своё мнение по любому вопросу.
хотя скорее здесь возникает игнор.
лижи-лижи да полизывай!
что тебе до неба, как шахматная доска:
днём дебелое, ночью - чёрненькое.
наваливай навальных в наволочки цинизма;
надкусывай под подушкой страну со всех концов - чтобы неприглядно;
чтобы разновекторно - лги и люби,
предавай и возносись над лесом,
ненавидь и посасывай мамкину титьку,
когда никто не видит и ты блюёшь от себя
в дикую беззвёздную ночь.
***
смерть поднимается на эскалаторе
в куртке с синими, как кровь, ирисами.
такой херни не было даже при губернаторе,
барыжившим псилоцибиновыми примесями.
смерть в жёлтых кроссовках, похоже, на нервах:
выкидывает коленки, грозит кружевным зонтом
школьникам, переработанным в пресервы,
поедаемые вечером учительским ртом.
ирисы смерти срываются с куртки на пассажиров,
тычинками лезут в глаза, пестиками - в носы.
на станции Автово, как с конвейера, по ранжиру,
выскакивают гробы, выведенные из колбасы.
чёрная клоака тоннеля ластится добрым утром,
уточками судьбы проглатывает на ходу
меня, тебя, тётю Лиду и присыпает пудрой
оптимизма. мы садимся на ирисы послушными какаду.
***
купчино - геометрическая жаба с пупырышками.
нахлобучена любовью гопников,
как авоськи: багетами, водкой, зелёным лучком.
жаба летом зеленеет,
преображает свои бородавки
липовыми и тополиными заменителями.
в коже прячет детские карусели и качели:
детишки снуют из дырочки в дырочку.
визг стоит, жабу мутит.
на каменную жару разматывает жаба язык,
баланс тепловой нащупывает рецепторами,
испарину ловит.
ночь на жабу ложится джинсовыми парочками по скамейкам,
узбекскими забавами с метлой,
пьяными хитами и рыдающими хохотами.
жаба рыжеет, проветривает окошками себя,
протягивает по векторам улиц сквознячок.
снятся ей леса, гати да мокрые опушки.
отдыхает жаба:
попёрдывает, да посапывает.
сладких снов!
Комментариев нет:
Отправить комментарий