Цикл "Рефлексия глухонемого петуха" из книги "Потворство реальности" написан с 21 января по 25 ноября 2020 года.
***
натворили такого, что выше крыши.
гордыни запонки, чёрт никудышный,
да ещё и по мелочи - всяка всячина
в у-прощённое воскресение вся утрачена.
хмырь на небе сидит, устрицы трескает,
трубу шатает аргументами вескими,
а по спинке шёрстка дыбом мурашится,
во рту жернова мелют золотистую кашицу.
хмарь над Купчино, соседи на работы спешат:
одни хвосты чесать, другие в клоаки шахт.
утро первое - как сон из детства малиновый,
где качели на радуге, где матери воздаётся сыново,
а иным - иноки крошат мякиш пшеничный,
идёт пар изо рта молитвой ново-язычной.
рассыпался мир на обособленные молекулы,-
натворили такого, что дальше некуда.
***
на животном страхе, на отрубях, на маслице и дрожжах
выплывает из платья мясо, корчится на ножах.
языком столетий подлизывает страх престарелых стран,
из коридора желудка проводит в сводчатый ресторан.
на торшерах обрывки смыслов, лапки куриные, потроха.
шторы из гусиной кожи прикрывают стыд. девственная уха
дымится, щучкой на полкило исполняет твои мечты.
что ты хочешь сегодня? хочу накрошить кресты
в салатную жижу, как врагов покосить на плацу.
принести эту снедь смирением отъявленному Отцу.
разложить на кострах двуперстий кровавый лёд,
сесть на тушу электората, превратить её в самолёт.
отпустить на четыре, на сто семнадцать, на трын-траву!
сладко станет во рту изгнавшим словесную пахлаву.
похвалит кишка деревни и бицепсы городов
всех ушедших на фронт собак и живущих внутри котов.
постоим и мы, позырим, как там у мясоедов проходит Пост,
если надо,- накроем ажурной скатертью сей погост.
***
умеешь красиво гулять - на! тряси бубенчиком смысла,
набивай оскоминой туго мешки под глазами.
эта прогулка - тысячелетие нефти и выслуг
рабов плодородных с приклеенными на мазут усами.
сами трясучкой зашлись! бетонно и тонко внутри
черепахи уездного города (за подмосковьем).
бег переходит на шёпот. шёпот - на розовый крик.
так променад утыкается в больничное изголовье.
***
альбиносы с красными белками глаз
за строящимся впотьмах роддомом
откапывают новый доисторический пласт
и находят в нём пластмассовых гномов.
а как им раньше дышалось! и пелось,
носилось в небе бумажными змеями,
а теперь их душа - простая одеревенелость,
покрытая чернозёмными мавзолеями.
пусть и так, если всё покрыто сланцем и копотью,
нахлобученные вязанные шапки историков…
корни пронзают их насквозь долгим шёпотом,
и хоронят в питательной ажурной риторике.
***
в оголтелом трансе навязчивые Ля и До
переваривают эстрадную сюиту в анекдот.
иди от себя - далеко... и пытайся петь,
замешивая под один знаменатель четверть и треть.
выше бери! подсекай ненавистного петуха.
говори, что рок-н-ролл мёртв, будет из него уха
с солирующим Борисом вместо фальшивящего Христа.
закрывая уши, не забывай доскулить до ста.
в тишине не лежи, ибо принесёт она тебе - шиш.
перестанешь всем нравиться, станешь для всех Плохиш,-
закорючки на линиях будешь кидать в блокнот.
сначала умрёшь, после проснёшься от ядовитых нот.
все причастные станут стонать псалмы.
будь кремень,- притворяйся глухонемым.
***
перекрёсток утренней тяжёлой головы.
извилины выбирают пути пахлавы:
похвалы сладкой - в отместку горю,
пряной бабушки - плывущим в море.
носятся перекрёстки, снуют по башке,
в череп палочкой стучит юрий башмет:
вскрывайся скрипами, исподнее - наружу!
с волшебной дурочкой оргазм отужинай.
на распутье ж/д крыша лежит ничком.
все разъехались, болтаем с белым бычком
ножками, хвостом шевелим, копытцем
бьём по весёлому посмертному ситцу.
***
натекла на голову девушка в красном.
копошила лысину кролем и брассом.
отмыла родинки добела,
дала понюхать - как её дела.
кучерявился вечер: стаканчики, фонари.
догорели в прелестях возбуждённые снегири.
в красном девушка была да сплыла,
отвалилась в сумерки натёкшая голова.
***
подворотня - как у бабушки запазухой:
острый привкус, темень с переливами и пот
трудового человека - смолянистый многоразовый
и жирный очень рыжий одноглазый кот.
двери скрипят на первом. страшная штука:
мёрзнешь, елозишь на горячей батарее,
из соседских щелей тянет жареным луком,
и тут приходит понимание, что ты стареешь.
на глазах у голубых стен с телефонными номерами,
на глазах у почтовых ящиков, облапанных адресатами.
через пол часа стоишь уже голый в этом коммунальном храме
сходишь с ума и чувствуешь себя пиздато.
***
смяты лиловые задники твоей души.
тебя зовут слепой пень,
ты хохломой расшит.
вечерами ты смотришь на небесных торчков.
мир кажется сетью, с попавшими в неё сверчков.
ты новичок в этом (у ТЮЗа) парке,
где коляски с младенцами сами по себе
гоняют на перегонки, падают под землю с тарзанки,
ломая ручки и ножки своей судьбе.
слепой пень - в круглых, как у Леннона, очках
катает шарики из грязи, поёт в пустоту.
но по четвергам чёрные дыры в его зрачках
пожирают петербургскую морось и невскую кислоту.
***
беспокойное одеяло шевелится и копошится.
так сладко теперь вспоминать, как любовь твоя шелушится;
как ёрзает в теле твоя незаконнорожденная птица.
плюнуть - на асфальт, бычок - в плотную пустоту:
та - не та была, какая разница - смерть разноцветна в быту,
вытирай капюшонкой ванильные сопли и розовую тщету.
неслись санки с горы, дребезжал слева моторчик;
а теперь лишь поминальные за чаем зефирные корчи
и терпение труда, и мозоли мысли и никак не кончить.
не продрать глаза на журавлиный рассвет без марева кокаина,
цепляться за костыли тростника, лезть на горбатые спины.
засыпать сладко-сладко с обглоданной косточкой украины.
***
сладкую кожу познаёт чернозёмный язык,-
лижет поры, сбивает со всех панталык.
из фолликул на всходах является череда,-
батальоном встаёт, обещает весне холода.
на комбайнах летящих - флаги и фонари
боевой перегнойной ячейки. не говори
никому, что будет посев, как террор,
что нежность удобрит азот, аммиак и хлор.
невесты взойдут на приданном, как на дрожжах,
на палках, как пугал, их выставят на рубежах.
а мы пососедствуем с горем, возьмём его в обмолот,
скормим невест скорбящим в этот голодный год.
Комментариев нет:
Отправить комментарий